РОССИЯ,взгляд со стороны.

[кокс]

Ну что там с наземной операцией в Сирии ? Вот не сплю , жду когда начнется , согласно Вашим предсказаниям . )
А Вы брякнули с умным видом и видимо забыли , т.е. заснули в каске и с деревянным автоматом,  рядовой запаса .    Отдыхайте , Вам нервничать вредно .

Ошибся,чего-то ждём.
И звание моё не путайте.

Прапорщик )

[gosha]

Ну что там с наземной операцией в Сирии ? Вот не сплю , жду когда начнется , согласно Вашим предсказаниям . )
А Вы брякнули с умным видом и видимо забыли , т.е. заснули в каске и с деревянным автоматом,  рядовой запаса .    Отдыхайте , Вам нервничать вредно .

Ошибся,чего-то ждём.
И звание моё не путайте.

Прапорщик )

Даже тётя Наташа его выучила,берите пример с неё 

[Наречие]

Ну что там с наземной операцией в Сирии ? Вот не сплю , жду когда начнется , согласно Вашим предсказаниям . )
А Вы брякнули с умным видом и видимо забыли , т.е. заснули в каске и с деревянным автоматом,  рядовой запаса

Причем уснул на дежурстве во время боевой вахты на любимом кресле, приведя его в состояние повышенной боевой готовности (положил грелку на ноги)!   

У меня тоже вопрос. Назовите кто?
Рано получив звание лейтенанта дослужился до капитана в довольно зрелом возрасте, но карьеру закончил в чине маршала.
По-моему, вопрос не сложный.

[gosha]

У меня тоже вопрос. Назовите кто?
Рано получив звание лейтенанта дослужился до капитана в довольно зрелом возрасте, но карьеру закончил в чине маршала.
По-моему, вопрос не сложный.

https://yandex.ru/video/search?filmId=4551270729525769587&text=%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F%20%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D0%BE

[gosha]

То-же журналистка однако https://www.youtube.com/watch?v=MB5KQ6HUC48

[Andjei]

Лешек Шаруга
Выписки из культурной периодики
Как сегодня в Польше смотрят на Россию?

Иоанна Дарчевская, руководитель группы по вопросам внутренней безопасности в Восточной Европе из Центра восточных исследований им. Марка Карпа опубликовала на страницах выходящего раз в два месяца издания «Новая Восточная Европа» (№ 3–4, 2016) обширное эссе «Борьба России за власть над душами на Западе». Автор пишет: «Повсеместно считается, что современная российская пропаганда развивает методы информационной и психологической борьбы времен холодной войны 1946–1991 гг., когда окончательно кристаллизовался политический раздел между Востоком и Западом и усовершенствовались методы идеологического воздействия. Но на самом деле это только часть опыта России (…) Прочны также навязываемые миру стереотипы и доминирующие лейтмотивы российской пропаганды, особо выделяющей западные кризисы. Цель Кремля остается неизменной: ослабление позиций врага, демонизируемого в упрощенной, черно-белой картине мира, где подлый и двуличный Запад — черный, а Россия — белая». Дарчевская обращает внимание на упрочение этой схемы в книгах Татьяны Грачевой, заведующей кафедрой иностранных языков Академии Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, — «Невидимая Хазария» и «Святая Русь против Хазарии» (с польскими версиями этих книг можно познакомиться в интернете). Хазария символизирует мир антихриста, полярно противоположный русскому миру: «Насколько познавательная ценность трудов Грачевой не отвечает никаким критериям научной работы, настолько же трудно переоценить их практическое значение: это прямое воздействие на эмоции, которое не требует размышлений». Такой тип воздействия укоренен в прошлом: «Максималистские и мессианские интонации XIX века обнаруживаются в российских геополитических проектах (так называемого русского мира или евразийства). Проекты эти не новы. Идейный конструкт русского мира лежал в основе движения славянофилов, горячим приверженцем которого был, среди прочих, генерал Михаил Муравьев, издатель петербургской газеты «Русский мир», — тот самый Муравьев, который снискал прозвище «Вешатель» и мрачную славу палача Январского восстания в Литве».

Кроме славянофильства, И. Дарчевская указывает и иной российский цивилизационный концепт: «Идея создания новой цивилизации — православной и великодержавной — воплотилась затем в доктрине евразийства. Это движение возникло среди русской эмиграции в двадцатых годах прошлого века как альтернатива коммунистической идеологии. Впоследствии евразийцы, среда которых была инфильтрирована агентами НКВД, сосредоточились на попытке вмонтировать советское государство в идею Великой России, доминирующей на обширных евро-азиатских пространствах между Тихим, Индийским океанами и Атлантикой. Евразийская доктрина, воскрешенная ныне Александром Дугиным, заостряла все черты русской имперской мысли, такие как национализм, мессианство, детерминизм, антизападничество, бескомпромиссность, агрессивность, склонность к конфронтации. В результате она не обладает цельностью: опираясь на православную философию, евразийцы одновременно пользуются милитаристской риторикой». Тем не менее, именно с этой позиции, исходным пунктом которой является православие, Запад видится как край упадка: «Предпринимая в очередной раз критику западной цивилизации и запуская собственные «консервативные» проекты, Кремль вписывается в нынешние западные цивилизационные дебаты. В современной Европе нет недостатка в критиках американского глобализма, мультикультурализма, традиционных христианских церквей, а также в евроскептиках, заявляющих, что Запад безоружен перед новыми угрозами. Стереотипы, что Европа декадентская и слабая, появляются также и на самом Западе, особенно в период кризисов, усиливающих общественный радикализм».

Все верно, но, по правде говоря, ощущение кризиса — это один из механизмов, ускоряющих развитие западной цивилизации: достаточно обратиться к учебникам истории, начиная с истории Средних веков. Столь же стар, как и Россия, стереотип, твердящий о закате этой цивилизации. Но именно этот стереотип, начиная, как минимум, с Венского конгресса, становится основой действий, рассчитанных на использование этой слабости. Иоанна Дарчевская пишет: «Действия современного Кремля хорошо организованы: аналитические центры и специальные службы постоянно отслеживают «положение с информационной безопасностью России», а информационный «спецназ» на телевидении и в интернете молниеносно реагирует на любые проявления критики России и самокритики Запада, трактуя последнюю как проявление слабости, которую можно и нужно использовать как пропагандистский инструмент. Как и ранее, приклеиваются ярлыки друзей России («полезных идиотов») и врагов: «фашистов» украинцев, западных русофобов, «поджигателей войны» из НАТО, «американских марионеток» на Западе и т.п. Кремль распоряжается экстремистами как полезными силами, не только нагнетая и расширяя при их помощи собственную пропаганду, но и укрепляя деструктивные проявления, подпитывая антиевропейскую риторику, усиливая напряженность и размежевания («внутренних фронтов») в различных странах. (…) Воскрешая имперский цивилизационный дискурс и противопоставляя Россию вырождающейся Европе, Москва вновь утверждает, что живительные духовные силы могут прийти с Востока (ex Oriente lux)».

По сути своей, речь идет о вещах давно известных и многократно разжеванных несколькими поколениями историков и политологов, здесь автор не открывает никакой тайны: можно было бы едва ли не слово в слово переписать все это из трудов Мауриция Мохнацкого, в России, кстати, приговоренного к повешению, чего он избежал, оставшись в эмиграции. Его слова, касающиеся этого вопроса, приводил сравнительно недавно светлой памяти Рышард Пшибыльский в сборнике эссе «Смеющийся Демокрит». Как это не прискорбно, политологи, занимающиеся этой темой, допускали в XIX веке и допускают сегодня одну и ту же ошибку, на которую обращает внимание И. Дарчевская: «Несмотря на опыт холодной войны, нынешние «знатоки России» все еще упускают из виду ее цивилизационные реалии. И забывают, что известная латинская сентенция в полном виде звучит: «Ex Oriente lux, ex occidente lex». В ней блистательно отражена суть проблемы. Она напоминает, что западная цивилизация — это не только просвещенческая похвала разуму и свободному рынку, толерантность и демократия, но также и власть закона, охрана гражданских прав, включая право на частную собственность и независимость мнений — наперекор деспотичной власти». Что ж, многие вещи забываются: не случайно Станислав Ежи Лец в одном из афоризмов спародировал античную максиму, вложив в уста героя фразу: «Ex Oriente lux, ex occidente luxus»… 

Дополняет статью большое интервью, которое Иоанна Дарчевская дала католическому еженедельнику «Тыгодник повшехный» (№ 37, 2016). Текст, озаглавленный «Кремлю неведомо слово „мир”», иллюстрируется известной фотографией, на которой Владимир Путин заботливо укутывает пледом канцлера Германии Ангелу Меркель во время встречи в Петербурге в 2013 году. Дарчевская говорит о хакерских атаках на США, в которых подозреваются Китай и Россия: «Это обоснованные подозрения. Русские даже оставили следы. Зловредные программы очень похожи на применявшиеся в предыдущих атаках в США, а также в Германии и Франции — на серверы бундестага и газеты «Le Monde», в чем подозревались российские спецслужбы. Выкраденные документы публиковались на откровенно антизападном и антиамериканском портале «WikiLeaks», основатель которого Джулиан Ассанж ведет собственную программу на финансируемом Россией телеканале «Russia Today». Говоря о стремлении России модерировать избирательную кампанию в Германии, Дарчевская подчеркивает, что это становится все более заметно, поскольку «начиная с 2015 года, телеканал «RT» ведет передачи по-немецки, что потребовало привлечения пула экспертов и немецкоязычных комментаторов, освещающих события в соответствии с интересами Кремля. В конце июня в Берлине появилась очередная платформа немецко-российского сотрудничества — Институт диалога цивилизаций. «Франкфуртер альгемайне цайтунг» писала, что православный чекист и олигарх Владимир Якунин ассигновал на развитие этого проекта 25 млн евро».

Читаем далее: «Российское понятие «информационная война» — это, по сути дела, пропагандистский стереотип, означающий психологическую войну с Западом. Это широкий и не до конца уточненный термин. По сути дела, Россия ведет дезинформационную войну, применяя манипулирование, социотехнику и основанную на эмоциях психологическую игру, меняя в целях пропаганды направление интерпретационных векторов. (…) Такие действия в России глубоко укоренены: социотехническая обработка западных элит с успехом применялась еще во времена царизма». Новизна лишь в том, что, как может узнать читатель трудов Дугина, все базовые ценности, начиная с термина «демократия», в системе российской пропаганды подаются в смысле, противоположном принятым на Западе дефинициям. Дарчевская указывает на одну их таких семантических манипуляций: «Обращусь к примеру, который в последнее время настойчиво присутствует в общественном мнении — к понятию «майдан». Для украинцев майдан — это революция достоинства. Для кремлевских политтехнологов, еще со времен оранжевой революции на Украине в 2004 г., — „организованная Западом оргия русофобов, бандеровцев, сепаратистов и антисионистов”». Конечно, такой тип воздействия можно наблюдать и в Польше, — впрочем, эту тему Дарчевская хотя и указывает, но не развивает. Однако говорит: «Москва старается не допустить установления близких отношений между государствами, торпедируя региональные интеграционные инициативы, если в них не участвует, дискредитируя отдельные страны с использованием этнических конфликтов (например, между поляками и литовцами, поляками и украинцами)».

А пока что взаимопонимания с Россией ищет Рафал А. Земкевич в опубликованной на страницах «До Жечи» (№ 35/2016) статье «Россия дольше, чем Путин». Опасаясь отправляющих свои оргии на майдане бандеровцев, он критикует польского президента: «Увы, как показали (…) визит президента Дуды в Киев и тот факт, что в очередной раз не достигнуты какие-либо серьезные договоренности в ответ на наши жесты расположения к государству, которое не в силах  вырваться из состояния парамафиозной олигархии, вдобавок пытающемуся идеологически оправдать свое бытие постбандеровщиной, правительство «перемены к лучшему» [то есть команда Качинского] или не хочет, или не в состоянии искать другого пути, кроме как выставить против России рогатки, с уверенностью, что Запад будет всегда поддерживать польское дело так же горячо и бездумно, как мы поддерживаем борьбу за свободу украинцев (и вообще поддержим любого, кто что-то делает назло Москве)». А поступать назло Москве, полагает Земкевич, не следует, и уж совсем некрасиво выставлять против нее рогатки. Поддерживать украинцев — это упрямство и безрассудство. Следует просто подождать: «Ни среда, которая выдвинула Путина, ни тем более он сам не вечны. Есть много вещей, которые можно делать, чтобы искать в России партнеров и строить общность даже тогда, когда на высшем уровне отношения заморожены. И есть очень многое, от чего можно бы было воздержаться, поскольку это не приносит Польше ничего, кроме компенсирования комплексов, и только усиливает польско-русскую неприязнь и переносит ее из политики на эмоции, завладевающие обывателями. Там, где перед нами закрытая дверь, разумная политика состоит в том, чтобы быть готовым вставить в щель ногу, как только дверь начнет открываться. Когда-то она должна открыться».

Что же, в романе Яцека Инглота «Польша 2.0» Владимир Путин продолжает править в 2037 году, идет общеевропейская или даже мировая война, а поляки руководствуются доктриной некоего Адама Тарковского, которую исповедует чернокожий польский солдат Александр М’Беки: «Польский Давид жаждет ведь не смерти российского Голиафа, а… спасения; он хочет не убивать, а излечить его жестокую, варварскую душу. Но чтобы лечить, должен сначала пациенту пустить кровь».

А тем временем, как сообщает «Газета выборча», Адам Михник прогуливается по Красной площади с Алексеем Навальным.   

[Andjei]

Давайте строить новую модель капитализма
С профессором Михалом Клейбером беседует Кшиштоф Пилавский


— Профессор, мы разговариваем с вами 18 июля, пять дней тому назад я попросил вас дать интервью на тему, должна ли Польша готовиться к прыжку в мир современности и благоденствия или же нам следует искать спасения от надвигающейся катастрофы. За эти несколько дней в Ницце террорист уничтожил более 80 человек, а в Турции произошла кровавая попытка государственного переворота. Сегодня катастрофа выглядит более реальной, чем счастливое будущее.
— Действительно, под влиянием недавних трагических событий трудно думать о чем-либо ином кроме безопасности. Однако если попытаться заглянуть в будущее, окажется, что между стремлением к устойчивому, быстрому развитию и обеспечением безопасности нет противоречий, более того — обе эти цели можно и нужно реализовывать одновременно. Не имея сильной, гармонически развивающейся экономики и не проводя надлежащей социальной политики, мы рискуем столкнуться с гораздо большей опасностью. Следовательно, все планы, связанные с Польшей как со страной творческих людей и инновационных предприятий, эффективно преодолевающей проявления социальной маргинализации, вполне согласуются с потребностью в безопасности.

Во-первых — знания

— Тогда перейдем к современности. «Наука в наше время стала непосредственной производительной силой, источником прогресса и экономического роста. Как доказывает практика ряда развитых стран, две трети и даже три четверти прироста национального дохода получается в результате внедрения научно-технических достижений и организационных улучшений». Знаете, кто и когда это сказал?
— Не исключено, что это мои слова…
— Это фрагмент выступления Владислава Гомулки в 1969 году.
— Процитированное мнение сходно с моими взглядами, да и многих других людей, за исключением, быть может, приведенных здесь конкретных оценок влияния инноваций на экономический рост, хотя и они не слишком отличаются от современных воззрений. Будущее принадлежит тем странам, которые сумеют во имя развития свести воедино несколько ключевых сфер социально-экономической жизни. Первая из них — это сектор науки, то есть системы образования (в том числе непрерывного обучения), проведения научных исследований, внедрения инноваций, тщательно согласованных с потребностями развития страны. Вторая — это мощная поддержка человеческой предприимчивости, проявления которой в Польше, к счастью, не редкость. Без последовательного и смелого облегчения предпринимательской деятельности не может быть и речи о современной, инновационной экономике. Третьим столпом является законодательство, благоприятствующее инновационности. К сожалению, у нас по-прежнему немало законов — например, о государственном заказе, государственно-частном партнерстве или т.н. офсете, т.е. инвестициях, компенсирующих закупки вооружений, — которые не способствуют началу инновационной деятельности, а порой просто делают ее невозможной. Слабость нашего законодательства заложена в способе разделения обязанностей и ответственности между заинтересованными сторонами в конкретных предприятиях — недостаточность нашего социального капитала, т.е., в частности, всеобщее отсутствие доверия, видна здесь особенно хорошо. Наконец, четвертый весьма способствующий развитию элемент — это своеобразная культура уважения к человеческой креативности, то есть продвижение людей, действительно успешных, радость от их достижений, представление их в качестве примера для подражания. Когда мы видели по телевидению — на одном из популярных каналов в прайм-тайм — такого человека?
— В 70-е годы героем «Студии 2» в программе Божены Вальтер и Эдварда Миколайчика был Юзеф Зелинский*, который каждые несколько месяцев сдавал очередной энергоблок.
— Я говорю не о далекой истории, а о нынешних временах. Мне не хватает интервью, в которых ведущий спрашивал бы: «Принято думать, что мы в Польше можем лишь ссориться и жаловаться, а вы достигли успеха. Как вы это сделали? Что вы посоветуете жаждущим успеха молодым предприимчивым полякам?».

Недоверие вредит инновационности

— Сегодня успешный человек выступит по телевидению, а завтра к нему явятся агенты Центрального антикоррупционного бюро.
— Возможно, поэтому успешные люди и не стремятся к такой известности. И это проблема, которую мы сами себе создали. В результате, телевизионные студии занимают ничтожные зачастую политики, которых ведущий искусно провоцирует на низкопробный скандал. Чем сильнее они поссорятся, тем, якобы, выше рейтинг программы. Если рассуждать в серьезных, социальных категориях — это абсолютная катастрофа! Вот так мы еще больше снижаем уровень нашего социального капитала. Я недавно читал результаты опроса, из которых следовало, что лишь каждый десятый поляк кому-либо доверяет. Остальные считают свое окружение недружественным или просто враждебным. Такое настроение предопределяет многие слабости современной Польши, имеющие ключевое значение для развития.
— «Социальный диагноз»* профессора Януша Чапинского многие годы демонстрирует всеобщее недоверие. Как оно связано с инновационностью
— То, что мы в ссоре с соседями, пытаемся подсидеть коллегу, работающего за соседним столом, не участвуем в неправительственных организациях, отражается на нашей открытости, стремлении к коллективному труду, способности к совместной выработке наилучших решений. Что прямо переносится на эффективность и инновационность нашего труда, не говоря уже об удовлетворении от чувства, что ты оказываешь влияние на принятие решения. Вместо того чтобы смотреть по телевизору склоки политиков, лучше вложить свой кирпичик в построение социального капитала, например, принять участие в собрании самоуправления или высказать свои соображения относительно использования местного бюджета. Имея общие интересы, легче забыть о спорах и научиться находить рациональные компромиссы.

Капитал из доверия

— Это красиво звучит, но я приведу свежий пример из Подковы-Лесной, представляемой в качестве образца активности жителей. Предложения горожан, связанные с планированием местного бюджета, поступили в мэрию лишь в последний день.
— Я долго жил в Германии, США и Японии и легко заметил поразительную разницу в погруженности тамошних жителей в дела своей «малой родины» — соседей, коллег по работе, в местные инициативы. Когда я жил в Калифорнии, я принимал участие в оказании помощи больному соседу силами всего местного сообщества. Можно ли что-то подобное представить себе у нас?
— В Варшаве современность измеряется количеством высотных зданий, в Берлине — активностью жителей, которые, между прочим, протестуют против строительства новых башен.
— У меня большие претензии к СМИ, в том числе государственным, за то, что они источают яд и агрессию, которые привлекают зрителей и читателей, но одновременно убивают доверие и стремление к сотрудничеству. Увеличение социального капитала — это ключ к решению многих, наверное, почти всех наших трудностей.
— Какие могут быть улучшения, если сама власть обрушивает гром и молнии на тех, кто ее не поддерживает.
— Это черта не только нынешней власти, но и многих сменявших друг друга правительств. Ни одна из наших политических партий не ценит важности доверия, уважения, доброжелательности. Наша политика была построена на агрессии и зависти, на автоматическом отказе от консенсуса даже в делах, наиболее важных для всех.
— Раз уж правящие круги рассматривают окружающих в категориях свой-чужой, то нечего удивляться, что граждане ведут себя так же.
— Причина низкого уровня социального капитала очень глубока. В начале трансформации в Польше было сделано очень много хорошего, но при этом привито убеждение, которое по-прежнему внутри нас: каждый — кузнец своего счастья, человека мало что должно интересовать, кроме собственных дел, а забота об общем благе — это пережиток, искусственно навязывавшийся в прошедшие, к счастью, времена.
— Проблема не только в индивидуализме, эгоизме и неумении работать в коллективе, но также в организации труда, основанной на постфеодальной личной зависимости. Это касается как маленькой фирмы, так и большой политики.
— Партия, во главе которой нет сильного вождя, в нашей стране не имеет шансов. Мы дошли до того, что политические группировки получают названия по фамилии лидера: было «Движение Паликота», теперь есть «Кукиз’15». В Европейском союзе такого явления не встретишь. У меня впечатление, что в Польше обсуждаются сиюминутные вопросы, зато игнорируются стратегические темы. Мне не хватает интервью, в которых журналисты спрашивали бы у депутата, сенатора или министра, как он представляет себе Польшу через 10-20 лет, на что мы будем жить. Мы ведь видим, что все конкурентные преимущества, которые многие годы были у нас после трансформации строя, либо уже исчерпали себя, либо близки к этому. Нам нужно выстраивать нашу силу заново. Я встречаюсь с политиками разных взглядов, и мне крайне редко удается серьезно поговорить о будущем.

Партия «Право и справедливость» поставила верный диагноз

— Однако перед прошлогодними парламентскими выборами много говорилось о современности и инновационности, в дебаты было введено понятие ловушки среднего дохода, то есть негативных последствий зависимости Польши от дешевой рабочей силы.
— Действительно, тогда был поставлен правильный диагноз. Партия «Право и справедливость» выиграла выборы, потому что решительно заявила, что прежняя модель развития уже не эффективна. В эпоху глобализации, свободного торгового, финансового и человеческого обмена, а также на нашем уровне развития нельзя полагаться лишь на дешевую рабочую силу и иностранных инвесторов, руководствующихся, конечно, главным образом, собственными интересами — это уже не гарантирует долговременного экономического успеха. Однако я не уверен, что за правильным во многих аспектах диагнозом последует эффективная терапия. В польских условиях этого добиться нелегко.
— Я привел слова Владислава Гомулки, чтобы напомнить, что в прошлом мы тоже не раз пытались пробиться к современности: при правлении короля Станислава Августа, после смерти Юзефа Пилсудского, в ПНР. В 1969 году появился комитет «Польша 2000» Польской Академии наук.
— Комитет прогнозов «Польша 2000 Плюс», которым я уже несколько лет руковожу, является прямым продолжением того проекта.
— Возможен ли на этот раз, в столь нестабильном мире, модернизационный скачок?
— В ситуации интеграционного кризиса в Европейском союзе, трудностей с финансами ЕС и абсолютно не решенной проблемы беженцев оптимистические разговоры о будущем, наверное, можно счесть наивными. Однако, как внимательный наблюдатель за тем, что происходит в Польше, Европе и мире, я не вижу неустранимых причин, по которым Польша не смогла бы стать такой же успешной страной, как Финляндия, в какой-то момент Ирландия, Сингапур, Южная Корея, а еще раньше Япония. Я многие годы работал со студентами из разных стран, и у меня нет ни малейших сомнений в том, что молодые поляки — способные и готовые принять вызов люди. У нас прочное международное положение, Евросоюз по-прежнему предоставляет гигантские возможности. Ситуация довольно парадоксальная — я много езжу по миру и везде слышу, что у Польши есть все шансы стать в недалеком будущем страной настоящего социально-экономического успеха, что именно таким странам, как наша, принадлежит будущее. А когда возвращаюсь, до меня непрерывно доносится зловещее: здесь невозможно ничего сделать.

Разноцветная идентичность

— Вы ездите по миру, а польские власти в каждой фразе повторяют прилагательное «национальный», постоянно ссылаются на «нашу историю», «наши ценности», «наши традиции».
— В нынешней Польше всякие традиционные деления на левые и правые партии, на мой взгляд, утратили смысл. Их, скорее, нужно заменить делением на открытых, не боящихся внешнего мира сторонников широкой политической и экономической кооперации и социальные группы, не желающие таких контактов, приписывающие принципиальное значение нашей независимости и самостоятельности при принятии решений. Может быть, потому, что я провел многие годы профессиональной жизни за границей и вижу оттуда больше возможностей, чем угроз, мне определенно ближе какой-либо вариант первого направления.
— Госпожа премьер убрала европейские флаги.
— Принимая участие в деятельности различных структур ЕС в течение многих лет, я нисколько не сомневаюсь, к примеру, в том, что Европейский союз, хотя многие вещи в нем можно и обязательно нужно изменить, остается уникальным политическим образованием в масштабах всей мировой истории, заслуживающим нашей поддержки. Ведь Евросоюз — это идея, которая доказала свою функциональность во многих вопросах, имеющих фундаментальное значение. Это идея, без осуществления которой ни одно европейское государство не имело бы в глобализированном мире шансов на долгосрочный успех. Давайте четко скажем в этом контексте, что наша собственная, польская, идентичность бесценна, и я был бы последним, кто призвал бы к ее маргинализации. Но, в то же время, мнение, что наше восприятие мира должно формироваться лишь за счет ощущения такой связи, с моей точки зрения, совершенно ошибочно. Есть много ценностей, с которыми мы должны себя гармонично отождествлять. Помимо национальной идентичности, они относятся к семье, местной среде, профессиональной группе, региону, всей Европе и даже, все чаще, ко всему миру. Перед лицом угроз, связанных с климатом, энергетикой, демографией или бедностью, европейская и глобальная идентичность, то есть осознание участия каждого из нас в сообществах, выходящих далеко за рамки собственной страны, и ответственности за их судьбы, имеет значение для выживания всей нашей цивилизации.
— Как все это соединить?
— Сегодня все дело в соединении этих, столь различных, типов идентичности. В связи с этим, я считаю, что те, кто, подчеркивая свою европейскость, внушают, что Польше лучше всего полностью забыть о своих корнях и истории, совершают принципиальную ошибку. Еще и потому, что в ближайшие десятилетия ничего подобного не произойдет. С другой стороны, не меньшую ошибку совершают те, кто, во имя сохранения национальной идентичности, упускают из виду или даже пренебрегают идентичностью европейской. Я, будучи в Токио или в Нью-Йорке, чувствую себя европейцем, но, одновременно, не перестаю чувствовать себя поляком. В этом нет никакого противоречия, а из противопоставления, так или иначе, очень естественных для нас различных идентичностей не может выйти ничего хорошего.
— У самых молодых поляков другое мнение — они наиболее скептически относятся к Евросоюзу и наиболее привязаны к национальной идентичности.
— Молодые больше склонны к изменению взглядов, чем люди старшего возраста, так как еще только ищут ответы на многие вопросы. На их взгляды влияют политики и СМИ, порождающие самые разнообразные фобии и раздувающие конфликты — иногда действительные, но часто мнимые. Не думаю, однако, чтобы молодежь в Польше на самом деле хотела возвращения пограничного контроля или ограничения возможности учиться и работать за границей. Евроскептицизм, вызванный реальными, серьезными трудностями последних лет, присущ не только Польше, что, конечно, вовсе не утешает. Широкие и все более сильные движения евроскептиков нарастают почти во всех европейских странах. Это очевидный сигнал для европейских политиков — деятельность под лозунгом business as usual (все в порядке) перестала в Евросоюзе быть эффективной идеей на будущее.

Собственная тяга

— Чем вы это объясняете?
— Я считаю, что у нас не получается откровенно говорить об ошибках, которые совершает Европа. Год тому назад канцлер Ангела Меркель с распростертыми объятиями встречала беженцев, привлекая все новые волны мигрантов. Не имея никакой эффективной идеи об их вхождении в нормальную европейскую жизнь, она вскоре вызвала у своих граждан страх перед приезжими. Европейским политикам не удается овладеть развитием событий, успокоить опасения и остудить эмоции. На трудную ситуацию наложились теракты с трагическими последствиями. Люди стали прислушиваться к группировкам, разжигающим страх перед мигрантами. Ситуация стала необыкновенно сложной, а ее критическое восприятие в Польше сегодня скорее правило, нежели исключение.
— Правящая в Польше партия пообещала перестать плыть в основном потоке европейской политики. Вместе с Великобританией, Венгрией и странами т.н. Междуморья* она создаст ему альтернативу. Брекзит привел к тому, что в Евросоюзе нас может вынести на мель.
— Нужно принять тот факт, что после выхода Великобритании из Евросоюза ситуация изменится. Возможно, стоит вновь обдумать вступление в зону евро, хотя имеющийся опыт показывает рискованность этого предприятия. Однако похоже на то, что Евросоюз неформально разделится по группам стран, решившихся на введение различных уровней общей политики — зона евро наверняка будет здесь одним из важных показателей. Нужно надеяться, что создание таких союзов не приведет к реализации политики разных скоростей развития и не повлияет на четыре основные свободы Евросоюза — свободу движения товаров, услуг, капиталов и людей.
— А что насчет дотаций Евросоюза после 2020 года?
— Я был бы больше озабочен этим вопросом, если бы уже много лет регулярно не ездил в Испанию. Помню плач, раздавшийся в этой стране в момент прекращения крупных поступлений помощи от Евросоюза. Говорили, что предстоит трагедия, спрашивали, зачем Испании Евросоюз. Сегодня испанцы — хотя и не получают больших субсидий и испытывают серьезные трудности — не хотят выходить из ЕС. Думаю, в Польше будет то же самое.
— Но не произойдет ли после 2020 года резкий спад в развитии?
— Нам нужно создать такую модель развития, которая будет тянуть экономику без подпитки средствами от ЕС. Это возвращает нас к началу нашей беседы.
— Времени для построения собственного приводного механизма осталось немного.
— Мы совершили много ошибок при расходовании денег Евросоюза. Думаю, по этому вопросу следовало бы провести серьезный аудит. Совсем не для того, чтобы кого-то поспешно наказать, но чтобы понять, что мы сделали неправильно и чего избегать в будущем. Это касается, в частности, близкой мне проблемы дотаций на научно-исследовательские работы. Мы построили для данного сектора приличную инфраструктуру, но не предусмотрели средств на полное использование этого потенциала — в частности, из-за недосмотра в области финансирования развития человеческих компетенций. Несмотря на поступление дотаций, инновационность экономики остается низкой. Что с того, что мы идем вперед, раз другие делают это быстрее нас? Сегодня нет страны, где не знали бы, что самое главное с точки зрения будущего — это создание конкурентной экономики, требующей творческой активности граждан и инновационности предприятий. И все пытаются это делать — оптимальное использование средств Евросоюза для этих целей станет в ближайшие годы нашим национальным интересом. Это наша лучшая гарантия устойчивого развития после 2020 года.

[Andjei]

Эгоизм брутального неолиберализма

— В 1969 году, когда был создан Комитет «Польша 2000», дети в школах рисовали то, как они представляют себе мир в 2000 году. Это были очень оптимистические представления. Будущее ассоциировалось с чем-то лучшим, желанным и ожидаемым. В настоящее время оно ассоциируется со страхом, угрозами, неуверенностью.
— Мне кое-что известно об этом, мы вместе с профессором Ежи Клеером недавно написали книгу «Глобальные угрозы как барьеры для развития». Мир очень усложнился, социальное неравенство, не только материальное, но и культурное, быстро приобретает гигантские размеры. Оно вызвано эгоизмом брутального неолиберализма, который в обществах, по историческим, географическим или культурным причинам неспособных к эффективной конкуренции в условиях глобализации, стал катализатором развития безумных идеологий и мобилизации радикальных движений в широком диапазоне. Крайне либеральный подход к экономике может быть эффективным в короткие периоды трансформации строя, но при большей длительности он генерирует неравенство, обладающее огромным взрывным потенциалом. Пока мы не придумаем такую социально-экономическую модель, которая, не теряя импульса развития, будет создавать возможности для уменьшения материальных и цивилизационных различий, ситуация вряд ли улучшится. Как это сделать, чтобы не подорвать экономическую активность, предприимчивость и креативность — вот большая дилемма нашего времени! На неравенство, вызывающее конфликты, накладывается нарастание климатических проблем — не менее 60 миллионов человек, главным образом, в Африке, оставило места своего проживания из-за недостатка воды и сокращения площадей, пригодных для возделывания. Нас пугает то, что в прошлом году в Европейский союз прибыло более миллиона беженцев, но если мы не начнем решать глобальные проблемы, вызванные неравенством, если не поможем людям в различных уголках земного шара создать элементарные условия для жизни, число тех, кто будет искать счастье в Европе, вскоре многократно увеличится.
— После прошлогодних терактов в Париже я снял с полки книгу «Я жгу Париж» Бруно Ясенского. Герой этого романа — французский рабочий, выброшенный с фабрики и оставшийся без средств к существованию, — крадет пробирки с бациллами чумы и отравляет воду в столице. За эту книгу автора в 1929 г. выслали из Франции, но проблема остается актуальной. Не мультикультурализм и не исламский фундаментализм являются источником нынешней напряженности, а неравенство.
— Неспособность понять глобальные вызовы и, вследствие этого, отставание от мирового цивилизационного развития порождает неравенство. А оно, в свою очередь, приводит к все более популярной во многих арабских странах экстремистской интерпретации ислама, лежащей в основе деятельности когорт боевиков, готовых на все, ловко пользующихся многокультурной открытостью западного общества. Эта открытость возникла много лет тому назад в совершенно иных условиях и, к сожалению, не предотвратила появления во многих европейских городах центров, где доминируют этнические меньшинства, чувствующие себя гражданами второго сорта. Сегодня, в драматических обстоятельствах, ситуация требует пересмотра, но хороших идей не хватает. Волны беженцев в большой степени состоят из людей необразованных, не способных к трудовой деятельности даже в отдаленной перспективе. Таким образом, они обрекают себя и своих потомков на то, чтобы оставаться гражданами второго сорта и жить в гетто, таких как хорошо известный мне, благодаря частым поездкам в Бельгию, район Моленбек. Радикализация поведения этих людей видится лишь вопросом времени.

Не будем подливать масла

— Немецкие политики утверждают, что иммигранты восполнят дефицит рабочих рук, связанный с демографическим кризисом. Демография непосредственно связана с развитием. В первой четверти века после войны население Польши увеличилось на 9 миллионов человек, в настоящее время — несмотря на рост продолжительности жизни — нас примерно столько же, сколько было в 1989 году. Мы сильно стареем.
— Это фундаментальная проблема. Демографическая структура будет неуклонно изменяться, кроме того, нам придется считаться с наплывом мигрантов, смешением населения и культур. Страх перед старением общества привел к запуску программы «Семья 500+»*. С риском пошатнуть бюджетное равновесие, было выбрано решение, которое должно увеличить рождаемость в польских семьях. Пренебрежение этой сферой привело к тому, что коэффициент рождаемости сейчас составляет у нас 1,3. Напомню, что население не уменьшается при коэффициенте 2,1. Это означает серьезную проблему в недалеком будущем. В прошлом году в Польше умерло больше людей, чем родилось.
— Не впервые в этом столетии. Поощрят ли полек к деторождению 500 злотых ежемесячно?
— Подобные решения уже давно, с той или иной эффективностью, применяются в других европейских странах. Для действительных изменений требуется намного больше идей, чем одна программа «500+». При этом не похоже, что нам удастся преодолеть демографический кризис собственными силами — кажется, дефицит придется заполнять мигрантами. Лучше всего, конечно, чтобы они были родом из ближнего культурного окружения, Украины или Белоруссии, хотя и азиаты, в особенности вьетнамцы, доказали свою способность к ассимиляции в ином культурном окружении. Мы должны быстро создать стратегию рациональной открытости для приезжих из этих стран — почти 30 тысяч обучающихся у нас молодых украинцев и белорусов представляют собой хорошую исходную точку для выработки такой политики.
— Для миграционной политики требуется дружественная атмосфера, а не запугивание чужаками, инициирование референдума «Стоп беженцам!»*.
— Неприязнь к чужакам, господствующая сегодня в Польше, вызвана ситуацией в Европейском союзе и все более частыми кровавыми терактами, а не фантастическими идеями отечественных политиков. С подобным явлением мы имеем дело почти во всех странах ЕС — и это большая угроза для Евросоюза.
— Однако не везде власти говорят о необходимости построения национального сообщества, основанного на кровных связях, чтящего определяемые ими ценности и традиции.
— Национальную идентичность — как я уже говорил — следует выстраивать параллельно с идентичностью европейской и глобальной. Многим это может показаться трудным, но без этого, с моей точки зрения, нет шансов для хоть сколько-нибудь гармоничного развития мира, частью которого, в конечном счете, мы являемся.
— Мы говорили о недостаточно умелом сотрудничестве, тогда как вы — пример человека, сотрудничавшего с разными политическими кругами. Вы пережили много правительств и попыток модернизации Польши. Получится ли на этот раз?
— Я остаюсь оптимистом, хотя замечаю в Польше угрозы как со стороны тех, кто обещает, но, возможно, не в состоянии выполнить свои обещания, так и со стороны тех, кто агрессивно критикует обещающих. Ожесточение нашей оппозиции, по моему мнению, контрпродуктивно. Критика — дело естественное, но она должна состоять не в помехах управлению, а в подготовке к победе на следующих выборах. Я противник образа действия нынешней оппозиции. Не сумев выработать хорошей собственной программы, она лишь ставит властям палки в колеса, провоцируя их на проблематичные порой действия. Я знаю политиков как из оппозиции, так и из правящей партии, у которых никогда не находилось доброго слова об оппонентах. Это недобрый знак для будущего, ведь даже в вопросах, не вызывающих противоречий — а их в государственной политике больше, чем многие из нас подозревают — не хватает доброй воли. Польша на наших глазах оказалась во главе стран с крайне поссоренным обществом. Уже окончание правления предыдущих властей не предвещало ничего хорошего. Жаль, что нам не удалось сформировать власть, пользующуюся еще бо́льшим общественным признанием. Но сегодня мы имеем то, что имеем. Так давайте критиковать власти за то, что они делают неправильно, но помогать им, если появляется возможность достичь успеха. И давайте избегать всяческих резких выступлений в СМИ и на улицах, так как при нынешних настроениях это может закончиться настоящей катастрофой.

 

Профессор Михал Клейбер — председатель Комитета прогнозов «Польша 2000 Плюс», в 2007-2015 годах президент Польской Академии наук, министр науки и информатизации в правительствах Лешека Миллера и Марека Бельки, советник президента Леха Качинского, награжден орденом Белого Орла президентом Анджеем Дудой.

[Andjei]

Анджей Завистовский
Красную армию в Червоный Бор
Примерно год назад, после многолетнего молчания на эту тему, предметом общественной дискуссии вновь стал вопрос об удалении из публичного пространства памятников, увековечивавших тоталитарный строй. В этом, несомненно, большая заслуга местных общественных инициатив. Благодаря им, а также при содействии государственных институтов (в т.ч. Института национальной памяти), несколько монументов удалось убрать с улиц и из парков.
Особенно важным было решение властей самоуправления города Пененжно и, в первую очередь, его мэра Казимежа Клейдо, которое привело к демонтажу памятника Ивану Черняховскому. Это, несомненно, стало импульсом, который позволил решить многие подобные проблемы в Польше. Ведь по-прежнему возникают инициативы, цель которых — демонтаж памятников в честь Красной армии и коммунистических сановников. Недавно газета «Жечпосполита» сообщала, что уже сочтены дни барельефа с изображением Сталина, висящего в городе Цыбинка в Любушском воеводстве.

Не отправлять в Москву
Недооценивается, однако, значение одной проблемы: что делать с этими памятниками дальше? Некоторые из них — демонтированные в конце 1989 – начале 1990 года — нашли себе место в Галерее соцреализма музея Замойских в Козлувке. Там можно увидеть Берута из Люблина, Ленина из Поронина, Мархлевского из Влоцлавека. Самый большой Ленин — из Новой Гуты — уплыл в Швецию. Варшавские «четверо спящих»* и памятник Павшим на службе защитникам Народной Польши (прозванный «УБелиском»*) лежат в разобранном виде на городских складах. Дзержинский эффектно рассыпался в прах при попытке демонтажа осенью 1989 года. Ченстоховский бюст Берута переплавили.
На вопрос, что делать с демонтированными памятниками, однозначного ответа по-прежнему нет. В принципе, обсуждаются три идеи. Первая — самая простая: сносить и уничтожать. К этому прямо призывает исторический опыт. Так поступали во Второй Речи Посполитой с ненавистными памятниками, установленными на польской земле захватчиками (например, с варшавским памятником полякам, павшим за верность своему монарху, в память об офицерах, погибших от рук ноябрьских повстанцев*, или с огромной фигурой Александра II, стоявшей напротив Ясной Горы).
Однако мне кажется, что сегодня мы обогащены опытом минувших лет. Снос памятника имеет, конечно, символическое значение, но лишает следующие поколения возможности ознакомиться со свидетельствами прошлого. Кроме того, это дискуссионный вопрос. Не случайно российское телевидение охотно сопоставляет картины того, как в Польше сносят памятники, с действиями террористов Исламского государства, уничтожающих коллекции искусства в музеях Сирии. Это яркое сравнение.
Другая идея, как дать вторую жизнь коммунистическим памятникам, особенно т.н. памятникам благодарности, состоит в том, чтобы перенести их на воинские кладбища Красной армии. Недавно такая мысль возникла в Лидзбарке-Варминском. По-моему, это не очень удачное решение — ведь памятник на кладбище по-прежнему увековечивает, напоминает, чтит. Если мы считаем, что Красная армия не дала нам свободы, то к чему за нее благодарить? Даже на кладбище.
Но самой опасной, по моему мнению, является третья идея — отправлять демонтированные фигуры в Россию. Этот вариант рассматривался, в частности, в отношении бюста Черняховского. Я предлагаю подходить к этой концепции с большой осторожностью. Ведь не нужна богатая фантазия, чтобы представить себе созданный под Москвой «парк оскверненных памятников», служащий блестящим доказательством «польской неблагодарности».

Предостережение от тоталитаризма
Итак, повторю вопрос: что делать с демонтированными монументами? Мы не можем оставить решение этой проблемы местному самоуправлению и даже Совету по охране памяти борьбы и мученичества. Польша как государство нуждается в скоординированных действиях. Это элемент столь модной теперь исторической политики, но в то же время — потенциальный инструмент исторического образования.
Нам нужно место, в котором демонтированные фигуры, мемориальные доски и бюсты можно будет хранить, экспонировать и должным образом описывать. Экспонировать, однако, не как памятники, а как музейные экспонаты. Нам нужна галерея, которая будет напоминать о пропаганде, дольше всего просуществовавшей в польском публичном пространстве. Которая будет предостерегать от тоталитаризма. Которая будет опровергать ложь тех, кто борцов против искажения истории превращает в варваров, оставляющих за собой разрушения и руины.
Есть место, которое для этого отлично подходит. Это находящийся на стыке Подляского и Мазовецкого воеводств бывший лесной военный полигон в Червоном Боре. Уже само название этого места может стать символичным. Упомянутый лес — место многих важных исторических событий. Там сражались январские повстанцы*, оказывали сопротивление немцам польские подразделения в сентябре 1939 года и солдаты Армии Крайовой в ходе операции «Буря»* в 1944 году. В межвоенное десятилетие там совершенствовали свое мастерство части Войска Польского, а после 1945 года лес давал укрытие многочисленным «про́клятым солдатам»*.
У Червоного Бора есть и другая история. Это — частичка польских земель, включенных в 1939 году в состав СССР. С расположенной там железнодорожной станции уходили эшелоны с поляками, вывозимыми на Восток. С этого перрона их близкие отправляли ссыльным посылки и письма — в надежде, что это поможет ссыльным выжить.
Во времена ПНР в лесу размещались, в частности, войсковые части МВД специального назначения. Эти подразделения продолжали традицию Корпуса внутренней безопасности, который боролся против польского подполья, выступавшего за независимость страны. На территории части был, по слухам, организован один из командных пунктов на случай вооруженного конфликта.
Осенью 1982 года в Червоном Боре был создан Специальный военный лагерь №6. Формально он предназначался для резервистов, призванных на переподготовку. В действительности это был своего рода лагерь для интернированных деятелей объявленной вне закона «Солидарности». Условия содержания здесь были значительно более суровыми, чем в официальных центрах интернирования. Резервистов держали на морозе, принуждали к многочасовым тренировкам, издевались и запугивали. Не случайно Червоный Бор называют польским ГУЛАГом.

Парк коммунистической пропаганды
Сегодня на территории бывшей воинской части находится тюрьма и центр приема беженцев. Однако места в лесу хватает, а расположенная в 10 км трасса S8 вскоре позволит быстро добраться до центра Польши. Все это склоняет к тому, чтобы уже сегодня подумать о будущем комплекса.
Может быть, именно такое символичное место должно стать парком бывших памятников. Своеобразным местом памяти о временах, к которым мы не хотим возвращаться. Местом, где каждый мог бы собственными глазами увидеть, что представляла собой коммунистическая пропаганда. Местом, которое примет на себя обязанность рассказывать о прошлом, отлитом в бронзе. Именно туда должны попасть ликвидируемые коммунистические памятники. В процессе разработки стратегии исторической политики на ближайшие годы стоит рассмотреть эту идею.

 

Автор — директор Бюро общественного образования Института национальной памяти, доцент кафедры экономической и социальной истории Высшей коммерческой школы в Варшаве.

[gosha]

Анджей,в каждой из статей есть интересные и правильные мысли,но в то-же время там масса ни кому не интересной воды.
Не надо размещать эти мыльные оперы целиком,достаточно основных мыслей типа:
В ситуации интеграционного кризиса в Европейском союзе, трудностей с финансами ЕС и абсолютно не решенной проблемы беженцев оптимистические разговоры о будущем, наверное, можно счесть наивными.

до меня непрерывно доносится зловещее: здесь невозможно ничего сделать.

Сегодня успешный человек выступит по телевидению, а завтра к нему явятся агенты Центрального антикоррупционного бюро.
— Возможно, поэтому успешные люди и не стремятся к такой известности. И это проблема, которую мы сами себе создали. В результате, телевизионные студии занимают ничтожные зачастую политики, которых ведущий искусно провоцирует на низкопробный скандал.
 Я долго жил в Германии, США и Японии и легко заметил поразительную разницу в погруженности тамошних жителей в дела своей «малой родины» — соседей, коллег по работе, в местные инициативы. Когда я жил в Калифорнии, я принимал участие в оказании помощи больному соседу силами всего местного сообщества. Можно ли что-то подобное представить себе у нас?
— В Варшаве современность измеряется количеством высотных зданий, в Берлине — активностью жителей, которые, между прочим, протестуют против строительства новых башен.

 Ни одна из наших политических партий не ценит важности доверия, уважения, доброжелательности. Наша политика была построена на агрессии и зависти, на автоматическом отказе от консенсуса даже в делах, наиболее важных для всех.

 в Польше было сделано очень много хорошего, но при этом привито убеждение, которое по-прежнему внутри нас: каждый — кузнец своего счастья, человека мало что должно интересовать, кроме собственных дел, а забота об общем благе — это пережиток, искусственно навязывавшийся в прошедшие, к счастью, времена.
— Проблема не только в индивидуализме, эгоизме и неумении работать в коллективе, но также в организации труда, основанной на постфеодальной личной зависимости. Это касается как маленькой фирмы, так и большой политики.

И дать на материал ссылку.
Таким образом у людей будет выбор,заинтересовали тезисы-иди и читай весь материал,не заинтересовала информация-прошёл мимо.

[Andjei]

Анджей,в каждой из статей есть интересные и правильные мысли,но в то-же время там масса ни кому не интересной воды.
Не надо размещать эти мыльные оперы целиком,достаточно основных мыслей типа:
В ситуации интеграционного кризиса в Европейском союзе, трудностей с финансами ЕС и абсолютно не решенной проблемы беженцев оптимистические разговоры о будущем, наверное, можно счесть наивными.

до меня непрерывно доносится зловещее: здесь невозможно ничего сделать.

Сегодня успешный человек выступит по телевидению, а завтра к нему явятся агенты Центрального антикоррупционного бюро.
— Возможно, поэтому успешные люди и не стремятся к такой известности. И это проблема, которую мы сами себе создали. В результате, телевизионные студии занимают ничтожные зачастую политики, которых ведущий искусно провоцирует на низкопробный скандал.
 Я долго жил в Германии, США и Японии и легко заметил поразительную разницу в погруженности тамошних жителей в дела своей «малой родины» — соседей, коллег по работе, в местные инициативы. Когда я жил в Калифорнии, я принимал участие в оказании помощи больному соседу силами всего местного сообщества. Можно ли что-то подобное представить себе у нас?
— В Варшаве современность измеряется количеством высотных зданий, в Берлине — активностью жителей, которые, между прочим, протестуют против строительства новых башен.

 Ни одна из наших политических партий не ценит важности доверия, уважения, доброжелательности. Наша политика была построена на агрессии и зависти, на автоматическом отказе от консенсуса даже в делах, наиболее важных для всех.

 в Польше было сделано очень много хорошего, но при этом привито убеждение, которое по-прежнему внутри нас: каждый — кузнец своего счастья, человека мало что должно интересовать, кроме собственных дел, а забота об общем благе — это пережиток, искусственно навязывавшийся в прошедшие, к счастью, времена.
— Проблема не только в индивидуализме, эгоизме и неумении работать в коллективе, но также в организации труда, основанной на постфеодальной личной зависимости. Это касается как маленькой фирмы, так и большой политики.

И дать на материал ссылку.
Таким образом у людей будет выбор,заинтересовали тезисы-иди и читай весь материал,не заинтересовала информация-прошёл мимо.

Выдирать фразы из общего контекста для придания пущей тенденцииозности абсолютно не мой стиль. Зачем заранее формировать определенную позицию и точку зрения? Их много и они в Польше разнообразны.
Так что или статья целиком, или заголовок и ссылка на статью.

[gosha]

Анджей,в каждой из статей есть интересные и правильные мысли,но в то-же время там масса ни кому не интересной воды.
Не надо размещать эти мыльные оперы целиком,достаточно основных мыслей типа:
В ситуации интеграционного кризиса в Европейском союзе, трудностей с финансами ЕС и абсолютно не решенной проблемы беженцев оптимистические разговоры о будущем, наверное, можно счесть наивными.

до меня непрерывно доносится зловещее: здесь невозможно ничего сделать.

Сегодня успешный человек выступит по телевидению, а завтра к нему явятся агенты Центрального антикоррупционного бюро.
— Возможно, поэтому успешные люди и не стремятся к такой известности. И это проблема, которую мы сами себе создали. В результате, телевизионные студии занимают ничтожные зачастую политики, которых ведущий искусно провоцирует на низкопробный скандал.
 Я долго жил в Германии, США и Японии и легко заметил поразительную разницу в погруженности тамошних жителей в дела своей «малой родины» — соседей, коллег по работе, в местные инициативы. Когда я жил в Калифорнии, я принимал участие в оказании помощи больному соседу силами всего местного сообщества. Можно ли что-то подобное представить себе у нас?
— В Варшаве современность измеряется количеством высотных зданий, в Берлине — активностью жителей, которые, между прочим, протестуют против строительства новых башен.

 Ни одна из наших политических партий не ценит важности доверия, уважения, доброжелательности. Наша политика была построена на агрессии и зависти, на автоматическом отказе от консенсуса даже в делах, наиболее важных для всех.

 в Польше было сделано очень много хорошего, но при этом привито убеждение, которое по-прежнему внутри нас: каждый — кузнец своего счастья, человека мало что должно интересовать, кроме собственных дел, а забота об общем благе — это пережиток, искусственно навязывавшийся в прошедшие, к счастью, времена.
— Проблема не только в индивидуализме, эгоизме и неумении работать в коллективе, но также в организации труда, основанной на постфеодальной личной зависимости. Это касается как маленькой фирмы, так и большой политики.

И дать на материал ссылку.
Таким образом у людей будет выбор,заинтересовали тезисы-иди и читай весь материал,не заинтересовала информация-прошёл мимо.

Выдирать фразы из общего контекста для придания пущей тенденцииозности абсолютно не мой стиль. Зачем заранее формировать определенную позицию и точку зрения? Их много и они в Польше разнообразны.
Так что или статья целиком, или заголовок и ссылка на статью.

Ну во первых у любой статьи есть цель и задачи и если внимательно вникнуть в материал то его всегда можно представить тезисно,а заголовок обычно является как раз основным тезисом.
А если не хотите этого делать,то лучше просто ссылку.

[Наречие]

Бой с тенью! 

[Andjei]

Правозащитники заявили о новом витке репрессий власти против гражданского общества и призвали власти к экономическим реформам на съезде Общероссийского гражданского форума Алексея Кудрина
Четвертый ​​Общероссийский гражданский форум (ОГФ) прошел в субботу, 19 ноября, в Центре международной торговли в Москве. ОГФ основан Комитетом гражданских инициатив экс-министра финансов Алексея Кудрина. Площадка объединяет представителей независимых некоммерческих организаций из Москвы и регионов, экспертов и политиков.

Со вступительном словом на открытии съезда выступил председатель Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) Михаил Федотов. Он оказался единственным представителем администрации президента на вступительной части съезда. Правозащитник заметил, что не видит трагедии в том, что Россию не включили в новый состав Совета по правам человека ООН: «Когда меня спрашивают, хорошо ли у нас с правами человека, я отвечаю, что, конечно, нехорошо. Но мы намерены все эти проблемы шаг за шагом решать».

Более жестким было выступление главы Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмилы Алексеевой. По видеосвязи она объявила о новом витке репрессий в отношении гражданского общества. Активистам надо готовиться к допросам и находить адвокатов, брать на вооружение опыт советских диссидентов, предупредила правозащитник. Алексеева вспомнила Гегеля: «История повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй — как фарс». В стране не будет «большого террора», однако пострадавшим гражданским активистам от этого не легче, сказала она, предупредив, что этот съезд ОГФ вообще «может быть последним».

Статьи российской Конституции превратились в «симулякры», поскольку в России низкий спрос на институты и демократию (даже ниже, чем в Китае), рассуждал экономист Александр Аузан. Другой темой выступлений было экономической неравенство регионов и налоговые реформы. Эконом-географ Наталья Зубаревич призвала власти ослабить финансовый контроль Москвы за регионами. Для улучшения качества руководства субъектов важно вернуть выборы, подчеркнула она.

Аузан предложил ввести в России прямые налоги и дать гражданам самим выбирать, куда тратить часть НДФЛ и налога на имущество. По его словам, это сделает общество более активным и требовательным к власти. Граждане голосуют за популистов, так как не в курсе, что 48 копеек налогов с каждого рубля платят государству, заявил он.

Аузан считает ключевой проблемой страны отсутствие длительного планирования: вместо человеческого капитала деньги идут в оборонную сферу. Экономист заявил, что статус военной супердержавы хоть и признается миром (о чем накануне говорил президент США Барак Обама), но не трансформируется в повышение уровня жизни. А занятые с помощью военной мощи территории приносят стране одни убытки.

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/politics/19/11/2016/583088b09a7947e519f16246?from=newsfeed


В ближайшие 20 лет Россия должна ответить на вызовы четвертой промышленной революции, быть готовой к созданию новых технологий в мире, сказал экс-глава Минфина Алексей Кудрин на форуме правозащитников
Россия должна ответить на вызовы «новой промышленной революции», заявил в ходе Общероссийского гражданского форума глава Центра стратегических разработок, экс-министр финансов Алексей Кудрин, передает корреспондент РБК.

«Хотим ли мы быть конкурентоспособным сильным обществом с достаточно высоким уровнем жизни? Это значит, что мы в ближайшие лет двадцать должны ответить на вызовы четвертой промышленной революции и быть более творческими, более способными по созданию новых технологий в мире», — сказал Кудрин, заметив, что для этого нужна сложная система с достаточной свободой для «творцов». Это необходимо, чтобы остаться заметными, уважаемыми и сильными в военном плане, подчеркнул Кудрин.

Нужно проложить «дорожную карту» и отказаться от «архаизации, которая над нами сегодня довлеет», это «вопрос дня», продолжил глава ЦСР. «Когда мы слышим и видим антизападную риторику, абсолютно необоснованную, как правило... Политики часто [говорят] в терминах суверенитета, национального интереса, [они] зачастую не видят, как уже сложились горизонтальные связи мощнейшие», — отметил Кудрин.


Бывший глава Минфина сказал, что часто видит такие заявления в российских ток-шоу, и люди, которые их делают, «просто не знают, как сегодня строятся связи и бизнес». «Они не знают, что большая часть нашей промышленности, включая военную, на 40–50% зависят от иностранных технологий, что наша страна связана со всем миром миллионом контрактов», — сказал Кудрин.

Россия как правило продает «достаточно простой продукт», но покупает очень сложный и многообразный. При этом профессиональное сообщество во всем мире имеет «тысячи и миллионы связей», люди хотят, чтобы эти связи сохранялись, сказал Кудрин. Все это не соответствует риторике ток-шоу, подчеркнул он.

«В нашей стране существенно меньше геополитических и военных рисков, чем рисков технологического отставания и отставания в социальном развитии. У нас смертность среди детей в четыре раза больше, чем в соседней Финляндии, в Чехии или других восточноевропейских странах. Мы вообще-то этим должны заниматься, вот это является нашим фокусом для того, чтобы быть успешными, а не риторика о том, что мы не хотим ни у кого или у многих учиться», — сказал Кудрин.

Глава ЦСР привел исследования декана экономического факультета МГУ Александра Аузана о том, что в России общество разбивается на разрозненные социальные группы, которые не доверяют друг другу. Граждане должны перейти к ситуации, когда эти группы будут связаны между собой и начнут доверять друг другу, считает Кудрин. По его мнению, возможно, это и ключевой вопрос в развитии общества, резюмировал он.

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/economics/19/11/2016/583093b89a7947e787df1f57?from=newsfeed

[кокс]

Админ , Вы ведет  себя не как мужик , а как истеричная баба на базаре .
Не нравятся оппоненты и их посты - так забаньте - не бойтесь в суд не подадим и по морде бить не будем .  Но перейти в режим тотального стирания - это уже за гранью разумного .
Аргументы , типа , что Вы один пишете по делу , а все другие занимаются бестолковой демагогией , не принимаются .
Не можете работать с оппонентами - учитесь , только не еврейским методами.
Пока на 3 дня,а продолжите в том же духе и совсем попрощаемся.