РОССИЯ,взгляд со стороны.

[Наречие]

Ну понятно...
А  вот тут пару дней поразмышлял над тезисом враждебного рабства русского народа.
и пришел к неожиданному выводу - мне кажется наоборот русский народ самый свободный в мире.
Сейчас объясню - любой европеец и англосакс воспринимает государство как часть себя.
Ему кажется, что воздействуя на государство он его меняет. НО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОЦЕСС АБСОЛЮТНО ОБРАТИМ.
и государства влияет на  условного европейца гораздо сильней. Но в целом пока этот процесс всех устраивает.
Другое дело русский человек - он почти всегда живет вне государства,
государство для него как стихийное бедствие - к нему надо приспособиться.
Ему бессмысленно противится и с ним почти всегда бессмысленно бороться.
Свобода русского человека - не жить по правилам государства, особенно по тем,
которые кажутся ему неправильными. Отсюда анархия и нигилизм.
 
Но, иногда когда государство русского человека достает, он его просто сносит...

Давайте подумаем, русские за 100  лет дважды уничтожили свое государство.
В свободе нас переплюнули только украинцы - они сделали это трижды...

Я много думал о ментальности нашего социума.
И пришел к выводу, что все-таки основа его- это климат - суровые условия жизни и сформировали нашу  ментальность.
Она не лучше и хуже - она просто другая.
Кстати,из этого  простой вывод чем дальше прогресс -
тем лучше будет наша жизнь - тем мы будем больше ассоциировать себя с государством - \
тем меньше глобального свободы выбора.

Если жизнь станет лучше, свобода выбора не понадобится. Живите-радуйтесь. И эти бессмысленные темы исчезнут. Но это не скоро. 
Вопрос о влиянии государства относителен. Никто не живет вне его. Просто одних государство устраивает больше, других меньше. Но вот от Европы мы отстали надолго.
Бардак-с, знаете ли.
А свободен ты внутренне или не свободен, это философия. Мухи, сидя на г----,  возможно считают себя свободными абсолютно. Ну и? Много ли желающщих стать мухой? Нет конечно, все же видят в чем у нее лапы увязли по самое брюхо.
Но муха твердит: я свободна, свободна, свободна...

[gosha]

Для размышлении о численности армии и количестве сокращений по МО РФ - за период с 2009 по 2011 годы уволено 215000 офицеров.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B0_%D0%92%D0%BE%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D1%91%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D1%81%D0%B8%D0%BB_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8_(2008%E2%80%942020)

И Вам поразмышлять

По имеющимся данным, с мая 1937 года по сентябрь 1938 года, т.е. в течение полутора лет, в армии подверглись репрессиям 36 761 человек, а на флоте — более 3 тысяч»{108}. Следует отметить, что Дмитрий Антонович тут же делает важную оговорку: «Часть из них была, правда, лишь уволена из РККА»{109}. Как видим, в число «репрессированных» включены не только расстрелянные или хотя бы арестованные, но и лица, просто уволенные из армии.

И как вы это связываете?

Уничтожение армии и неважно чьими руками всегда чревато,а начало второй мировой это продемонстрировало в полной мере.

[gosha]

Никак . Главное , что-нибудь выплеснуть в эфир , а ты тут ломай голову , ночи не спи и думай , каким боком гражданский чел вдруг вспомнил о военных реформах , да еще предложил ,до кучи , поразмышлять о репрессированных ))

Логика никогда не была  Вашей сильной стороной.

[gosha]

Я много думал о ментальности нашего социума.
И пришел к выводу, что все-таки основа его- это климат - суровые условия жизни и сформировали нашу  ментальность.
Она не лучше и хуже - она просто другая.

Один из факторов это география-великая русская равнина.
Второй фактор,мы очень молодая нация,в то время,когда Гай Юлий Цезарь думал над проблемами контрразведки в своей армии,на просторах русской равнины бегали одни зверюшки.
Ну и третий фактор это тесные взаимоотношения с татаромонгольской империей.
 

[Допер]

Если жизнь станет лучше, свобода выбора не понадобится. Живите-радуйтесь. И эти бессмысленные темы исчезнут. Но это не скоро. 
Вопрос о влиянии государства относителен. Никто не живет вне его. Просто одних государство устраивает больше, других меньше. Но вот от Европы мы отстали надолго.

Наречие, мы не отстали от Европы и не опережаем её. У нас просто другая система ценностей, которой около 600 лет, в отличие от европейской, которой несколько тысяч лет. У нас главная ценность - государство, а у европейцев - обычное право. Эта разница накладываект отпечаток на все стороны жизни, хотя внешне мы выглядим одинаково-две руки, две ноги, голова
Но государство в качестве главной ценности не означает, что русские в рабстве у государства. Государство (в лице царя или президента, неважно) не может делать прямо таки все что угодно, потому что у государства есть противовес - воля. Не свобода, а именно воля. И если царь зайдет слишком далеко (как Иван Грозный), то для страны могут настать большие и тяжелые последствия. Иван Грозный и Николай Второй - сбой системы. Такие сбои могут происходить в любых системах, в том числе и европейских государствах, но выглядеть это будет несколько иначе.

[Наречие]

Если жизнь станет лучше, свобода выбора не понадобится. Живите-радуйтесь. И эти бессмысленные темы исчезнут. Но это не скоро.  
Вопрос о влиянии государства относителен. Никто не живет вне его. Просто одних государство устраивает больше, других меньше. Но вот от Европы мы отстали надолго.

Наречие, мы не отстали от Европы и не опережаем её. У нас просто другая система ценностей, которой около 600 лет

Не правда, система ценностей та же самая. Все хотят быть здоровыми, иметь достаток повыше, а вечером пораньше с работы соскакивать. Отличие только в отношении. Европеец в пятницу будет сидеть в офисе до упора, наш человек соскочит с обеда, ему кабачки на даче поливать надо. Но это вопрос дисциплины, а не системы ценностей.

Если жизнь станет лучше, свобода выбора не понадобится. Живите-радуйтесь. И эти бессмысленные темы исчезнут. Но это не скоро.  
Вопрос о влиянии государства относителен. Никто не живет вне его. Просто одних государство устраивает больше, других меньше. Но вот от Европы мы отстали надолго.

У нас главная ценность - государство, а у европейцев - обычное право.

Понятие государство и право (обязанности) неотделимы. Пока на форуме только один человек от государства открестился - это наш админ. Говорит, лишь бы не трогало. Вот вам первая свободная муха. Интересно налоги платит или свободен полностью?
Что ставить на первое место, что на второе и как это делать, мне лично не понятно. Допер, вот Вы развернулись через сплошную, Вас гаишник тормознул, Вы что делаете? Рассказываете, что государство для Вас превыше всего?

[Наречие]

Никак . Главное , что-нибудь выплеснуть в эфир , а ты тут ломай голову , ночи не спи и думай , каким боком гражданский чел вдруг вспомнил о военных реформах , да еще предложил ,до кучи , поразмышлять о репрессированных ))

Логика никогда не была  Вашей сильной стороной.

Кокс написал, что для рассуждения (не важно на какие темы) нужно знать предмет. Это логично.
Подруга моя Глаша, не будучи военным Вы все время болтаете не военную тематику. Это не логично.

Так у кого логика сильная сторона?

[Допер]

Не правда, система ценностей та же самая. Все хотят быть здоровыми, иметь достаток повыше, а вечером пораньше с работы соскакивать.

Это просто базовые инстинкты, а не системы ценностей, инстинкты есть у всех живых организмов, а не только у людей. Системы ценностей же различны в различных цивилизациях и помогают цивилизации сохранять единство по важным вопросам и соотвественно просто сохраниться (а заодно и сохраняются представители этой системы).

Понятие государство и право (обязанности) неотделимы.

Да, понятия государства и права неотделимы друг от друга, но одно из этих понятий может стоять в системе ценностей выше, чем другое.

Что ставить на первое место, что на второе и как это делать, мне лично не понятно. Допер, вот Вы развернулись через сплошную, Вас гаишник тормознул, Вы что делаете? Рассказываете, что государство для Вас превыше всего?

Ничего подобного, он не будет это слушать. Я буду рассказывать, что двойная сплошная покрыта коркой снега (зимой), или грязи (летом)  и её невозможно разглядеть
А он скажет, что нужно было ориентироваться по ширине проезжей части и тд. При чем здесь системы ценностей?

[gosha]

Наречие, мы не отстали от Европы и не опережаем её. У нас просто другая система ценностей, которой около 600 лет, в отличие от европейской, которой несколько тысяч лет.

То,что мы отстали по времени это вполне очевидно,но есть пример Китая,от которого весь мир отстал просто безнадёжно.
Американцы это вообще младенцы на фоне других цивилизации,что не разу не мешает им нагибать весь мир.

У нас главная ценность - государство, а у европейцев - обычное право. Эта разница накладываект отпечаток на все стороны жизни, хотя внешне мы выглядим одинаково-две руки, две ноги, голова

Большинство нормальных  людей хочет просто качественно жить и плевать им на всё остальное.

Но государство в качестве главной ценности не означает, что русские в рабстве у государства.

По большому счёту рабами являются все,кто не имеет отношение управлению денежных знаков и не стоит строить иллюзий поэтому поводу.

И если царь зайдет слишком далеко (как Иван Грозный), то для страны могут настать большие и тяжелые последствия. Иван Грозный и Николай Второй - сбой системы. Такие сбои могут происходить в любых системах, в том числе и европейских государствах, но выглядеть это будет несколько иначе.

Я бы не стал сравнивать Грозного с Николаем,правление первого было одним из самых благодатных периодов для населения России.

[Допер]

Большинство нормальных  людей хочет просто качественно жить и плевать им на всё остальное.

Да, конечно, и это нормально,  но это не означает, что в голове у них нет некоей системы ценностей. Конечно ни одному нормальному европейцу в голову не придет мысль, а не потерял ли он сегодня на дружеской вечеринке свою незыблемую систему ценностей, но вполне может прийти мысль, у меня же вроде есть право позвонить адвокату после того, как его пьяного после той самой вечеринки тормознет полиция. Люди не думают о системе, а просто используют её, когда нужно.

По большому счёту рабами являются все,кто не имеет отношение управлению денежных знаков и не стоит строить иллюзий поэтому поводу.

Не стоит все понимать настолько буквально, это явный перегиб 

Я бы не стал сравнивать Грозного с Николаем,правление первого было одним из самых благодатных периодов для населения России.

Я не сравниваю их правления, просто они оба различными способами подорвали один преемственность власти , а другой авторитет власти, поэтому после их правлений наступили  смута и гражданская война.

[Наречие]

Большинство нормальных  людей хочет просто качественно жить и плевать им на всё остальное.

Да, конечно, и это нормально,  но это не означает, что в голове у них нет некоей системы ценностей. Конечно ни одному нормальному европейцу в голову не придет мысль, а не потерял ли он сегодня на дружеской вечеринке свою незыблемую систему ценностей, но вполне может прийти мысль, у меня же вроде есть право позвонить адвокату после того, как его пьяного после той самой вечеринки тормознет полиция. Люди не думают о системе, а просто используют её, когда нужно.

По большому счёту рабами являются все,кто не имеет отношение управлению денежных знаков и не стоит строить иллюзий поэтому поводу.

Не стоит все понимать настолько буквально, это явный перегиб 

Я бы не стал сравнивать Грозного с Николаем,правление первого было одним из самых благодатных периодов для населения России.

Я не сравниваю их правления, просто они оба различными способами подорвали один преемственность власти , а другой авторитет власти, поэтому после их правлений наступили  смута и гражданская война.

Допер, насколько нужен дальнейший обмен мнениями?
Очень конечно хорошо, что Вы так тонко ощущаете невидимые грани между системой ценностей и базовыми инстинктами.
Но не угодно ли Вам замять тему? 

[Допер]

Большинство нормальных  людей хочет просто качественно жить и плевать им на всё остальное.

Да, конечно, и это нормально,  но это не означает, что в голове у них нет некоей системы ценностей. Конечно ни одному нормальному европейцу в голову не придет мысль, а не потерял ли он сегодня на дружеской вечеринке свою незыблемую систему ценностей, но вполне может прийти мысль, у меня же вроде есть право позвонить адвокату после того, как его пьяного после той самой вечеринки тормознет полиция. Люди не думают о системе, а просто используют её, когда нужно.

По большому счёту рабами являются все,кто не имеет отношение управлению денежных знаков и не стоит строить иллюзий поэтому поводу.

Не стоит все понимать настолько буквально, это явный перегиб 

Я бы не стал сравнивать Грозного с Николаем,правление первого было одним из самых благодатных периодов для населения России.

Я не сравниваю их правления, просто они оба различными способами подорвали один преемственность власти , а другой авторитет власти, поэтому после их правлений наступили  смута и гражданская война.

Допер, насколько нужен дальнейший обмен мнениями?
Очень конечно хорошо, что Вы так тонко ощущаете невидимые грани между системой ценностей и базовыми инстинктами.
Но не угодно ли Вам замять тему? 

Полностью согласен. Лучше про футбол 

[gosha]

Я не сравниваю их правления, просто они оба различными способами подорвали один преемственность власти , а другой авторитет власти, поэтому после их правлений наступили  смута и гражданская война.

Иван Грозный,в нашей истории откровенно оболган,он попытался поменять тупиковый путь развития России,но ему просто не хватило силёнок,а вот делать выводы про подрыв....мягко говоря крайне спорно.

[Andjei]

Я родился и вырос в столице республики Вильнюсе. В детстве это был абсолютно русскоязычный город, и я не чувствовал никаких проблем, связанных с межнациональными отношениями. Более того, жизнь в республике выгодно отличалась от той, что была в большинстве других регионов Советского Союза. Здесь гораздо легче было достать товары, которые для всей остальной страны были диковинкой, например джинсы или японский магнитофон. И хотя уже в конце 1980-х начинались определенные события (тот же Балтийский путь, когда жители Эстонии Латвии и Литвы выстроились в живую цепь длиной в сотни километров, требуя независимости), тогда ребенком я всего этого не понимал. У меня не было никаких забот, наша семья была состоятельной по советским меркам. В семье была машина, дача, мы ездили каждый год летом отдыхать в Палангу на море. И я даже и подумать не мог, что что-то в этом плане в принципе может поменяться.
События, перевернувшие все, наступили в Литве чуть раньше путча 1991 года в Москве.
В марте 1990 года правительство республики провозгласило независимость от Москвы. Горбачев ее не признал. Началось двоевластие. Мои родители не понимали, что им делать и что вообще происходит. Поднялись резко цены на все, так как Москва пыталась ввести против Вильнюса что-то вроде санкций. Кончилось все вводом советских войск в январе 1991 года. Насколько помню, как только мои родители и их русские друзья об этом узнали, вздохнули с облегчением: сейчас военные наведут быстро порядок, и все это закончится. Но произошло все по-другому. Произошел то ли штурм, то ли еще что-то (сейчас историки спорят, что там было на самом деле) Вильнюсского телецентра, погибли 13 человек, в том числе боец спецназа КГБ СССР. После этого войска почему-то выводят, и начинается праздник литовского национализма. Все литовцы сразу заговорили по-своему, а на нас, русских, стали косо смотреть. Впрочем, Вильнюс всегда был культурным городом, и дальше кривых физиономий и обзывательств дело не шло. Но
обидно, когда твоего отца, который всю жизнь отдал для того, чтобы построить в Литве промышленность и ее инфраструктуру, называют в глаза оккупантом, а он не может ничего ответить, так как обзывающих восемь, а он один. И ты, 12-летний мальчик смотришь, как его унижают.
Вообще, в Литве жили три основных этноса: литовцы, поляки и русские. Надо отдать должное литовскому правительству, после распада СССР оно дало гражданство всем, вне зависимости от национальности. У нас нет такого дикого понятия, как «паспорт негражданина», как в Латвии и Эстонии. Тем не менее на нормальную работу без знания литовского языка быстро стало невозможно устроиться. Мои родители его, понятное дело, не знали. Но самое страшное было не это. В 1993 году дела на заводе отца стали идти плохо, и его по частям стали продавать непонятно кому. Отец сильно из-за этого переживал. Вечером как-то он возвращался с работы на машине, встал на светофоре и внезапно умер. Врачи сказали, что оторвался тромб. Зарплаты моей матери (она работала в детском саду) вряд ли хватило бы даже для того, чтобы прокормить ее саму. В итоге она стала челноком — возила польскую обувь и одежду. Что-то продавала в Литве, а что-то привозила в Петербург, где продавала на местных рынках. Само собой, этот полулегальный бизнес стали «крышевать» бандиты по разные стороны границ. Самое смешное, что одно время этой «крышей» пыталась стать чеченская группировка. Это закончилось разборками со стрельбой в Варшаве, мама стала этому свидетелем, потом чеченцы куда-то делись. Но насколько я помню, мама всегда возвращалась после этих поездок сама не своя от страха и нервов.
Политика местных властей была довольно хитрой: они не запрещали формально русские и польские школы. Но при этом делали так, что школы для русских располагались в максимально неудобных районах, поэтому везти туда маленьких детей было часто невозможным делом.
Польша же после этого стала поддерживать своих соотечественников на государственном уровне. Варшава и сейчас дает деньги на содержание детских садов и школ для поляков, а также польских культурных центров. Поэтому поляки тут живут сплоченной общиной, даже имеют свои политические партии в литовском парламенте.
Россия же своих бывших сограждан бросила. В итоге многие отдавали детей в литовские школы, где им с младых ногтей вдалбливали про то, что все русские — это оккупанты, что это бескультурные и грубые люди, в общем, всякую чушь.
Но на выходе ребенок ненавидел Россию и русский язык. Разумеется, что все русскоязычные названия тут же переменили на литовские (проспект Ленина быстро стал проспектом Гедемина), весь документооборот был переведен на литовский язык и так далее. Бывали случаи, когда дети, окончив литовские школы, даже со своими русскими родителями принципиально не говорили по-русски. Ну а мне повезло: меня отдали в русскую школу. При этом литовский язык там преподавала литовка Дайва Гренювене, которая принципиально не разговаривала с нами по-русски. Позже я узнал, что она ненавидит русских, но преподавателем она была от бога. Я потом понял, что это было мое второе везение: я освоил в совершенстве и русский, и литовский языки. Многие русские дети так толком и не выучили местный язык, в том числе и потому, что ходили в русскую школу, где хорошего учителя литовского не нашлось.
После спада первой волны национализма стало попроще. В принципе литовцы в большинстве своем очень воспитанные и спокойные люди, и, если бы правительство и СМИ их не накручивали, у нас не было бы конфликтов в принципе. Например, многие мои знакомые литовцы с удовольствием ходят на концерты Бориса Гребенщикова в Вильнюсе (а он часто приезжает в наш город). При этом он часто путает Латвию с Литвой в своих монологах со сцены, но местные так его любят, что прощают ему подобные шалости. Просто у властей страны очень быстро появилась такая мода: все внутренние проблемы вроде безработицы или подорожания продуктов сваливать на Россию. При этом литовское руководство «успешно» профукивало все лучшее, что осталось от СССР. Яркий пример здесь — судьба АЭС под Висагинасом на северо-востоке страны. Она обеспечивала электроэнергией всю страну. Но ее потребовали закрыть как условие вхождения Литвы в Евросоюз, дескать она опасна для экологии. В итоге ток стали покупать втридорога частично у Болгарии, частично у России.
Но при этом, если почитать местные СМИ, виноваты все равно русские и советская оккупация.
Самое неприятное, когда сталкиваешься с этим на бытовом уровне. Как-то раз мы с друзьями поехали на выходные в Каунас (второй по величине город в стране). Там меня здорово отметелили местные литовцы, когда узнали, что я русский. Позже я узнал, что в Каунасе в принципе не любят вильнюсцев (это как противостояние двух столиц в разных странах), а тут еще и русский — ну просто грех, с точки зрения местных гопников, не докопаться. Однако вскоре я понял: драться литовцы не очень-то любят. Если не испугаться и как следует дать хотя бы одному, кто на тебя напал, то, даже если их несколько, остальные к тебе не полезут. Я всегда дружил со спортом, и дать зарвавшемуся хаму по лицу для меня было не проблемой.
Ну а через некоторое время я окончил школу. Мама стала болеть, и пришлось поступать на заочное отделение Вильнюсского педагогического университета. Днем я работал. В те годы в столице страны был строительный бум (продлился до мирового кризиса в 2008 году), и я подрабатывал на стройке. Деньги были не очень-то большие, но на жизнь хватало. При этом в юношеские годы я понял главное отличие русских и поляков от литовцев. Славяне любят жизнь: для нас нормальным было посидеть на Барбакане с пивом (высокий холм в центре Вильнюса) и петь песни под гитару всю ночь.
Мы воспринимаем жизнь во многом через эмоции. В литовской же культуре их не принято проявлять открыто.

При этом литовцы гораздо дисциплинированнее: если сказано прийти на работу в 9.00, то придут в девять. А не в полдесятого. И на работе литовцы работают, а не бегают перекуривать каждый час. Но общаться мне было проще с русскими или поляками: они ближе мне были по характеру.
Вскоре страна вступила в ЕС, и стало можно ездить на Запад работать. Появились люди, бизнес которых состоял в перевозке людей в Великобританию или Германию на заработки. Моя мама совсем расклеилась к тому моменту. Ходить стала с трудом. Денег в Литве для ее лечения стало заработать весьма трудно, семья залезла в долги. Я поехал в Абердин (Шотландия), где работал на заводе по производству рыбных продуктов. Мы с несколькими литовцами работали по 10–12 часов, труд был очень тяжелый (отступая в сторону, хочу сказать, что они были классными ребятами, мы очень сдружились тогда, но, к сожалению, живем теперь в разных странах). Но по меркам Литвы нам платили очень прилично. Я легко отдал долги и, вообще, отработав восемь месяцев, я приезжал на короткое время в родной Вильнюс, где чувствовал себя королем, мог позволить себе любой ресторан или кафе, угощал друзей, которые, не зная толком литовского, не могли найти нормальной работы даже дома. Само собой, у меня не было проблем с женщинами.
У меня были две подруги в Вильнюсе, а иногда я позволял себе ездить отдохнуть в Клайпеду, где цены еще ниже на все развлечения. Это портовый город, где немало одиноких женщин, мужья которых ушли в рейс.
Само собой разумеется, я оплачивал лечение матери, денег на это хватало с избытком. Все это продолжалось до 2015 года, когда Литва поменяла свои дешевые литы на евро и разница в ценах в Великобритании и здесь перестала быть столь существенной. Но еще раньше, к 2013 году, у меня начались проблемы с суставами. Работать в Абердине приходилось в помещении, где температура доходила до минус 20 градусов: таковы условия хранения рыбы. Из-за перепада температур я и подорвал здоровье, от последствий этого я до сих пор не отошел.
Сейчас я вернулся в Литву, устроился работать менеджером в спортивный зал (я по образованию учитель физкультуры). Помимо этого, я с моими приятелями-поляками создали что-то вроде небольшого бизнеса. Мы организуем приезд туристических групп в город. В Вильнюс приезжают много поляков, они считают, что это исторически их город. Приезжают сюда и англичане с немцами. В общем, на туристах вполне можно зарабатывать, за несколько лет мы вполне наработали себе репутацию.
Отдельно несколько слов нужно сказать о десоветизации и присоединении Крыма. Все памятники советской эпохе были вскоре после 1991 года демонтированы. Но их не выбросили на помойку, а свезли в парк Гутас, где его владелец берет немалые деньги за экскурсии по нему.
Официальная точка зрения властей в том, что с 1941 по 1990 год Литва была оккупирована СССР. Если человек подвергает сомнению это утверждение, то для него это может кончиться тюрьмой.
При этом власти разрешали нам всегда отмечать День Победы. 9 мая все, кто хотел, надевали георгиевские ленточки и шли возлагать цветы на Антокольское кладбище, к памятнику советским воинам, которые погибли при освобождении Вильнюса от фашистов. Один раз нам даже разрешили пройти маршем по проспекту Гедемина. При этом толпа литовцев нам орала вслед: «Геда, геда!» («Позор» — лит.). Мы за все это время привыкли к такому отношению и не обращали внимания. Но все изменилось в тот год, когда РФ присоединила Крым. 9 мая 2013 года на Антоколовку пришло огромное количество людей, причем было неожиданно много пожилых литовцев! Люди поняли вхождение полуострова в Россию как сигнал «можно быть русским, можно даже быть советским, это больше не стыдно» (а здесь, в Литве, это в глазах многих одно и то же). Все местные националисты притихли, никто не вышел нам мешать. При этом в СМИ усилилась в разы антироссийская пропаганда, все стали говорить, что вскоре крымский сценарий будет и здесь. А в армию вернули обязательный призыв. Зачем это России и как она это сделает — никто не задумывался. Это все вызвало характер истерии.
Никогда не забуду, как моя знакомая, учительница в школе, русская, рассказала, как ее спросили литовские дети: «Учительница, а что вы будете делать, когда на нас нападут русские?» Мальчику, который задал этот вопрос, было восемь лет.
Повторюсь, если бы не национализм со стороны властей и СМИ, то проблем было бы меньше в разы. Обычно в общении со своими приятелями-литовцами я сознательно обхожу политику и национальный момент, и тогда у нас сохраняются прекрасные отношения. Более того, как-то с ними я поехал на экскурсию в Киев. Русский язык из всей компании знал только я. Там все время мои знакомые держались меня: я был кем-то вроде переводчика, и они слушали с интересом каждое мое слово про историю этого древнего города.
Я часто задавал себе вопрос: а почему же я не уехал в Россию?
Тем более что год назад умерла моя мать и по большому счету в Литве меня ничего не держит. В Петербурге у меня жила родная бабушка, он нее осталась квартира, и мне есть куда приткнуться на первое время. Тем более что многие мои знакомые, с кем я учился и рос, давно переехали либо на российскую территорию, либо в развитые страны Европы. Я не знаю, как ответить себе на это однозначно. Во-первых, я хорошо знаю историю родного брата. Он женился на русской и переехал в Питер. Я не могу передать словами, с какими трудностями он столкнулся при получении вида на жительство, как он вставал в четыре утра, чтобы занять километровую очередь в ФМС, сколько денег потратил на переводы документов на русский язык и так далее. Я знаю, как мне быть, если у меня возникнут проблемы в Литве или в Великобритании, мы живем в едином правовом поле.
Но меня пугает российская действительность с точки зрения отношения к людям.
Второй момент гораздо более важный. Все-таки Вильнюс — это моя родина. Я не знаю, как я буду жить без возможности погулять по Ужупису (исторический район города) или Пушкиновке, без Барбакана и многих других мест, так дорогих моему сердцу. При этом я однозначно чувствую себя русским, мне проще всего говорить и думать по-русски. Кроме того, общаться мне легче всего тоже с русскими. Наша культура устроена так, что даже с малознакомым человеком ты можешь обсудить практически все: от политики до покупки новой машины. У нас не стыдно сказать собеседнику: «У меня все хреново», и он выступит в роли психотерапевта. В литовской культуре не принято говорить о проблемах, там принято показывать в общении, что у тебя все хорошо (даже если это и не так). Так что я с удовольствием приезжаю в Петербург в гости к брату или друзьям, но переехать туда насовсем вряд ли решусь.

[Денис]

Я родился и вырос в столице республики Вильнюсе. В детстве это был абсолютно русскоязычный город, и я не чувствовал никаких проблем, связанных с межнациональными отношениями. Более того, жизнь в республике выгодно отличалась от той, что была в большинстве других регионов Советского Союза. Здесь гораздо легче было достать товары, которые для всей остальной страны были диковинкой, например джинсы или японский магнитофон. И хотя уже в конце 1980-х начинались определенные события (тот же Балтийский путь, когда жители Эстонии Латвии и Литвы выстроились в живую цепь длиной в сотни километров, требуя независимости), тогда ребенком я всего этого не понимал. У меня не было никаких забот, наша семья была состоятельной по советским меркам. В семье была машина, дача, мы ездили каждый год летом отдыхать в Палангу на море. И я даже и подумать не мог, что что-то в этом плане в принципе может поменяться.
События, перевернувшие все, наступили в Литве чуть раньше путча 1991 года в Москве.
В марте 1990 года правительство республики провозгласило независимость от Москвы. Горбачев ее не признал. Началось двоевластие. Мои родители не понимали, что им делать и что вообще происходит. Поднялись резко цены на все, так как Москва пыталась ввести против Вильнюса что-то вроде санкций. Кончилось все вводом советских войск в январе 1991 года. Насколько помню, как только мои родители и их русские друзья об этом узнали, вздохнули с облегчением: сейчас военные наведут быстро порядок, и все это закончится. Но произошло все по-другому. Произошел то ли штурм, то ли еще что-то (сейчас историки спорят, что там было на самом деле) Вильнюсского телецентра, погибли 13 человек, в том числе боец спецназа КГБ СССР. После этого войска почему-то выводят, и начинается праздник литовского национализма. Все литовцы сразу заговорили по-своему, а на нас, русских, стали косо смотреть. Впрочем, Вильнюс всегда был культурным городом, и дальше кривых физиономий и обзывательств дело не шло. Но
обидно, когда твоего отца, который всю жизнь отдал для того, чтобы построить в Литве промышленность и ее инфраструктуру, называют в глаза оккупантом, а он не может ничего ответить, так как обзывающих восемь, а он один. И ты, 12-летний мальчик смотришь, как его унижают.
Вообще, в Литве жили три основных этноса: литовцы, поляки и русские. Надо отдать должное литовскому правительству, после распада СССР оно дало гражданство всем, вне зависимости от национальности. У нас нет такого дикого понятия, как «паспорт негражданина», как в Латвии и Эстонии. Тем не менее на нормальную работу без знания литовского языка быстро стало невозможно устроиться. Мои родители его, понятное дело, не знали. Но самое страшное было не это. В 1993 году дела на заводе отца стали идти плохо, и его по частям стали продавать непонятно кому. Отец сильно из-за этого переживал. Вечером как-то он возвращался с работы на машине, встал на светофоре и внезапно умер. Врачи сказали, что оторвался тромб. Зарплаты моей матери (она работала в детском саду) вряд ли хватило бы даже для того, чтобы прокормить ее саму. В итоге она стала челноком — возила польскую обувь и одежду. Что-то продавала в Литве, а что-то привозила в Петербург, где продавала на местных рынках. Само собой, этот полулегальный бизнес стали «крышевать» бандиты по разные стороны границ. Самое смешное, что одно время этой «крышей» пыталась стать чеченская группировка. Это закончилось разборками со стрельбой в Варшаве, мама стала этому свидетелем, потом чеченцы куда-то делись. Но насколько я помню, мама всегда возвращалась после этих поездок сама не своя от страха и нервов.
Политика местных властей была довольно хитрой: они не запрещали формально русские и польские школы. Но при этом делали так, что школы для русских располагались в максимально неудобных районах, поэтому везти туда маленьких детей было часто невозможным делом.
Польша же после этого стала поддерживать своих соотечественников на государственном уровне. Варшава и сейчас дает деньги на содержание детских садов и школ для поляков, а также польских культурных центров. Поэтому поляки тут живут сплоченной общиной, даже имеют свои политические партии в литовском парламенте.
Россия же своих бывших сограждан бросила. В итоге многие отдавали детей в литовские школы, где им с младых ногтей вдалбливали про то, что все русские — это оккупанты, что это бескультурные и грубые люди, в общем, всякую чушь.
Но на выходе ребенок ненавидел Россию и русский язык. Разумеется, что все русскоязычные названия тут же переменили на литовские (проспект Ленина быстро стал проспектом Гедемина), весь документооборот был переведен на литовский язык и так далее. Бывали случаи, когда дети, окончив литовские школы, даже со своими русскими родителями принципиально не говорили по-русски. Ну а мне повезло: меня отдали в русскую школу. При этом литовский язык там преподавала литовка Дайва Гренювене, которая принципиально не разговаривала с нами по-русски. Позже я узнал, что она ненавидит русских, но преподавателем она была от бога. Я потом понял, что это было мое второе везение: я освоил в совершенстве и русский, и литовский языки. Многие русские дети так толком и не выучили местный язык, в том числе и потому, что ходили в русскую школу, где хорошего учителя литовского не нашлось.
После спада первой волны национализма стало попроще. В принципе литовцы в большинстве своем очень воспитанные и спокойные люди, и, если бы правительство и СМИ их не накручивали, у нас не было бы конфликтов в принципе. Например, многие мои знакомые литовцы с удовольствием ходят на концерты Бориса Гребенщикова в Вильнюсе (а он часто приезжает в наш город). При этом он часто путает Латвию с Литвой в своих монологах со сцены, но местные так его любят, что прощают ему подобные шалости. Просто у властей страны очень быстро появилась такая мода: все внутренние проблемы вроде безработицы или подорожания продуктов сваливать на Россию. При этом литовское руководство «успешно» профукивало все лучшее, что осталось от СССР. Яркий пример здесь — судьба АЭС под Висагинасом на северо-востоке страны. Она обеспечивала электроэнергией всю страну. Но ее потребовали закрыть как условие вхождения Литвы в Евросоюз, дескать она опасна для экологии. В итоге ток стали покупать втридорога частично у Болгарии, частично у России.
Но при этом, если почитать местные СМИ, виноваты все равно русские и советская оккупация.
Самое неприятное, когда сталкиваешься с этим на бытовом уровне. Как-то раз мы с друзьями поехали на выходные в Каунас (второй по величине город в стране). Там меня здорово отметелили местные литовцы, когда узнали, что я русский. Позже я узнал, что в Каунасе в принципе не любят вильнюсцев (это как противостояние двух столиц в разных странах), а тут еще и русский — ну просто грех, с точки зрения местных гопников, не докопаться. Однако вскоре я понял: драться литовцы не очень-то любят. Если не испугаться и как следует дать хотя бы одному, кто на тебя напал, то, даже если их несколько, остальные к тебе не полезут. Я всегда дружил со спортом, и дать зарвавшемуся хаму по лицу для меня было не проблемой.
Ну а через некоторое время я окончил школу. Мама стала болеть, и пришлось поступать на заочное отделение Вильнюсского педагогического университета. Днем я работал. В те годы в столице страны был строительный бум (продлился до мирового кризиса в 2008 году), и я подрабатывал на стройке. Деньги были не очень-то большие, но на жизнь хватало. При этом в юношеские годы я понял главное отличие русских и поляков от литовцев. Славяне любят жизнь: для нас нормальным было посидеть на Барбакане с пивом (высокий холм в центре Вильнюса) и петь песни под гитару всю ночь.
Мы воспринимаем жизнь во многом через эмоции. В литовской же культуре их не принято проявлять открыто.

При этом литовцы гораздо дисциплинированнее: если сказано прийти на работу в 9.00, то придут в девять. А не в полдесятого. И на работе литовцы работают, а не бегают перекуривать каждый час. Но общаться мне было проще с русскими или поляками: они ближе мне были по характеру.
Вскоре страна вступила в ЕС, и стало можно ездить на Запад работать. Появились люди, бизнес которых состоял в перевозке людей в Великобританию или Германию на заработки. Моя мама совсем расклеилась к тому моменту. Ходить стала с трудом. Денег в Литве для ее лечения стало заработать весьма трудно, семья залезла в долги. Я поехал в Абердин (Шотландия), где работал на заводе по производству рыбных продуктов. Мы с несколькими литовцами работали по 10–12 часов, труд был очень тяжелый (отступая в сторону, хочу сказать, что они были классными ребятами, мы очень сдружились тогда, но, к сожалению, живем теперь в разных странах). Но по меркам Литвы нам платили очень прилично. Я легко отдал долги и, вообще, отработав восемь месяцев, я приезжал на короткое время в родной Вильнюс, где чувствовал себя королем, мог позволить себе любой ресторан или кафе, угощал друзей, которые, не зная толком литовского, не могли найти нормальной работы даже дома. Само собой, у меня не было проблем с женщинами.
У меня были две подруги в Вильнюсе, а иногда я позволял себе ездить отдохнуть в Клайпеду, где цены еще ниже на все развлечения. Это портовый город, где немало одиноких женщин, мужья которых ушли в рейс.
Само собой разумеется, я оплачивал лечение матери, денег на это хватало с избытком. Все это продолжалось до 2015 года, когда Литва поменяла свои дешевые литы на евро и разница в ценах в Великобритании и здесь перестала быть столь существенной. Но еще раньше, к 2013 году, у меня начались проблемы с суставами. Работать в Абердине приходилось в помещении, где температура доходила до минус 20 градусов: таковы условия хранения рыбы. Из-за перепада температур я и подорвал здоровье, от последствий этого я до сих пор не отошел.
Сейчас я вернулся в Литву, устроился работать менеджером в спортивный зал (я по образованию учитель физкультуры). Помимо этого, я с моими приятелями-поляками создали что-то вроде небольшого бизнеса. Мы организуем приезд туристических групп в город. В Вильнюс приезжают много поляков, они считают, что это исторически их город. Приезжают сюда и англичане с немцами. В общем, на туристах вполне можно зарабатывать, за несколько лет мы вполне наработали себе репутацию.
Отдельно несколько слов нужно сказать о десоветизации и присоединении Крыма. Все памятники советской эпохе были вскоре после 1991 года демонтированы. Но их не выбросили на помойку, а свезли в парк Гутас, где его владелец берет немалые деньги за экскурсии по нему.
Официальная точка зрения властей в том, что с 1941 по 1990 год Литва была оккупирована СССР. Если человек подвергает сомнению это утверждение, то для него это может кончиться тюрьмой.
При этом власти разрешали нам всегда отмечать День Победы. 9 мая все, кто хотел, надевали георгиевские ленточки и шли возлагать цветы на Антокольское кладбище, к памятнику советским воинам, которые погибли при освобождении Вильнюса от фашистов. Один раз нам даже разрешили пройти маршем по проспекту Гедемина. При этом толпа литовцев нам орала вслед: «Геда, геда!» («Позор» — лит.). Мы за все это время привыкли к такому отношению и не обращали внимания. Но все изменилось в тот год, когда РФ присоединила Крым. 9 мая 2013 года на Антоколовку пришло огромное количество людей, причем было неожиданно много пожилых литовцев! Люди поняли вхождение полуострова в Россию как сигнал «можно быть русским, можно даже быть советским, это больше не стыдно» (а здесь, в Литве, это в глазах многих одно и то же). Все местные националисты притихли, никто не вышел нам мешать. При этом в СМИ усилилась в разы антироссийская пропаганда, все стали говорить, что вскоре крымский сценарий будет и здесь. А в армию вернули обязательный призыв. Зачем это России и как она это сделает — никто не задумывался. Это все вызвало характер истерии.
Никогда не забуду, как моя знакомая, учительница в школе, русская, рассказала, как ее спросили литовские дети: «Учительница, а что вы будете делать, когда на нас нападут русские?» Мальчику, который задал этот вопрос, было восемь лет.
Повторюсь, если бы не национализм со стороны властей и СМИ, то проблем было бы меньше в разы. Обычно в общении со своими приятелями-литовцами я сознательно обхожу политику и национальный момент, и тогда у нас сохраняются прекрасные отношения. Более того, как-то с ними я поехал на экскурсию в Киев. Русский язык из всей компании знал только я. Там все время мои знакомые держались меня: я был кем-то вроде переводчика, и они слушали с интересом каждое мое слово про историю этого древнего города.
Я часто задавал себе вопрос: а почему же я не уехал в Россию?
Тем более что год назад умерла моя мать и по большому счету в Литве меня ничего не держит. В Петербурге у меня жила родная бабушка, он нее осталась квартира, и мне есть куда приткнуться на первое время. Тем более что многие мои знакомые, с кем я учился и рос, давно переехали либо на российскую территорию, либо в развитые страны Европы. Я не знаю, как ответить себе на это однозначно. Во-первых, я хорошо знаю историю родного брата. Он женился на русской и переехал в Питер. Я не могу передать словами, с какими трудностями он столкнулся при получении вида на жительство, как он вставал в четыре утра, чтобы занять километровую очередь в ФМС, сколько денег потратил на переводы документов на русский язык и так далее. Я знаю, как мне быть, если у меня возникнут проблемы в Литве или в Великобритании, мы живем в едином правовом поле.
Но меня пугает российская действительность с точки зрения отношения к людям.
Второй момент гораздо более важный. Все-таки Вильнюс — это моя родина. Я не знаю, как я буду жить без возможности погулять по Ужупису (исторический район города) или Пушкиновке, без Барбакана и многих других мест, так дорогих моему сердцу. При этом я однозначно чувствую себя русским, мне проще всего говорить и думать по-русски. Кроме того, общаться мне легче всего тоже с русскими. Наша культура устроена так, что даже с малознакомым человеком ты можешь обсудить практически все: от политики до покупки новой машины. У нас не стыдно сказать собеседнику: «У меня все хреново», и он выступит в роли психотерапевта. В литовской культуре не принято говорить о проблемах, там принято показывать в общении, что у тебя все хорошо (даже если это и не так). Так что я с удовольствием приезжаю в Петербург в гости к брату или друзьям, но переехать туда насовсем вряд ли решусь.

Сладко поет!